Ура! Арсюшка поступил в музыкальную школу по классу гитары!

Идея принадлежала мне. Дочка уже разочаровалась в музыкальном обучении старшего Тёмки, который бросил музыкалку через два года, прогуливая сольфеджио.

Кроме того, у нас сохранились яркие воспоминания о том, как мы водили Тёмку в пять лет на прослушивание в школу искусств. За неделю до прослушивания я сломала руку, чем привела внука в неописуемый восторг, он всем детям в детском саду показывал меня, как экспонат на выставке, громко вещая: «Кто ещё не видел Ленину сломанную руку, подходите!».

Так вот, в день прослушивания моя рука была в гипсе. В это самое время Тёмка растянул ногу и страшно хромал и ныл. Теперь представьте себе, идёт бабушка с рукой в гипсе и ведёт хромающего внука. Когда мы пришли и заняли очередь среди накрахмаленных девочек и мальчиков с не менее накрахмаленными родителями, то естественно оказались в центре внимания. В это время подоспела моя дочка. Её появление вызвало у Тёмки поток слёз: «Мааама! Я никуда не пойдууу! У меня болит нога! – выл он, забравшись к ней на руки, при том, что был в то время весьма упитанным.

Накрахмаленные родители с опаской поглядывали на нас.

Дверь комиссии приоткрылась, и дама строгим голосом объявила: «Детки заходят без родителей!»

 - ООО! ААА! – ещё громче взвыл Тёмка. - Пошли отсюдаааа! Я не пойду туда один!

Но раз пришли, нужно было действовать. Дочка пообещала, что если он споет песенку, то мы немедленно отправимся в магазин игрушек, где она купит ему всё, что он пожелает.

Но попытка снять Тёмку с маминых колен и поставить на ноги всё равно не увенчалась успехом.

Когда пришла наша очередь, мы вошли втроем. Я (с рукой в гипсе, увешанная сумками) и дочка, еле удерживающая толстого, зарёванного Тёмку на руках. Накрахмаленные родители провожали нас взглядами, в которых читался нескрываемый ужас.

 Комиссия обомлела.

Тёмка (который очень даже неплохо пел дома) слез с маминых рук, прихромал в центр комнаты и без малейшего намёка на пение рассказал  скороговоркой песню «Пусть бегут неуклюже…».

-Мы вам советуем прийти через годик! – сказала изумлённая комиссия,

 после чего мы позорно ретировались в коридор, промчались мимо накрахмаленных деток и родителей и поспешили в магазин игрушек.

Через минуту радостный Тёмка перестал хромать.

- Вы просили меня спеть, я же спел! - отвечал он на наши упрёки, что нужно было постараться.

На этот раз я решила подготовить Сеньку заранее.

- Что ты споешь? – спросила я его за день до прослушивания.

- Песню «Градусов» - радостно ответил внук.

- Ой, не надо! На экзамене нужно показать умение петь, надо спеть что-нибудь красивое. Поп и рок не подойдёт.

- Я ничего не помню, - сказал внук.

- А вот на выпускном вы пели разные песни про детский сад…

- Я их забыл.

- Ну, вспомни что-нибудь, пожалуйста.

Кое-как Сенька вспомнил песню «До свиданья, детский сад», весьма примитивную, к тому же напоминающую марш.

Сидим в очереди на прослушивание. Интеллигентный армянский мальчик чистейшим голоском старательно поёт маме «Виноградную косточку» Окуджавы.

Сенька исподлобья смотрит на него.

-Видишь, как хорошо мальчик подготовился. Замечательно поёт.

- Я спою лучше, - шепнул на ухо внук.

Входим. Симпатичные преподаватели приветливо спрашивают:

 - Почему ты хочешь играть на гитаре?

 - Я хочу стать рок-музыкантом.

- Какую рок-группу ты любишь?

- «Градусы».

Молчание.

Потом он спел пресловутую «До свиданья, детский сад».

Пришла очередь петь ноты. И тут Арсений выдал.

Он пел ноты не обычным голосом, а подражая оперным певцам, практически выдавая сопрано, при этом я так и не поняла, попадал он в требуемые ноты или нет, потому что цель была не спеть ноты, а перепеть того армянского мальчика.

- Ой, -сказали в комиссии, -откуда он взял оперное дыхание?

- На вокал ему рановато.

-Интересный ребёнок. А вы готовились к поступлению?

- Нет, - ответила я, а сама подумала: «Ну всё, раз говорят интересный, значит, не возьмут».

Наступила очередь, распознавать, сколько клавиш нажато в аккорде.

Сенька не понял, что от него хотят, и стал угадывать аккорды, как попало, решив, что это такая игра.

После «игры» он расслабился и, почувствовав доверие к весёлым тётям, которые еле-еле сдерживали смех, спел для комиссии свою любимую песню. Это была песня Градусов о непонятой любви. Он спел её от начала и до конца, правда уже не оперным голосом, исполняя заодно и проигрыш между куплетами: «Ты-ды-дам, ты-ды-дам»

Потом меня спросили, а если мы возьмём его на барабан или саксофон? Или ещё немножко подрастёте?

- Мы на всё согласны,- ответила я, понимая, что не видать нам гитары, как своих ушей, ругая про себя последними словами и себя, и дочку, что не подготовили ребёнка к прослушиванию.

Поэтому мы сегодня страшно рады, что всё-таки Сеньку взяли на гитару. Хотя он уже настроился на барабан и был чуть-чуть разочарован.