Отколосилось хлебное поле, щедро угощая хлеборобов зерном. Закончилась жатва. Разъехались комбайны и трактора, оставив пашню набираться сил до весны.

Кыш болтался посреди поля на сухой ветке, крепко воткнутой в соломенный тюк, и разглядывал вдали нарядившийся по-осеннему лес.

«Эх, как было бы здорово покружиться с ветерком под разноцветным листопадом в лесу…» – тихо мечтал он, щурясь от осеннего солнышка. Он и сам был, как солнышко. Блестящий, жёлтый, вкусно пахнущий спелым хлебом. Торчащие соломинки из-под шляпы точь-в-точь походили на солнечные лучи. Его смастерили весёлые комбайнёры просто так, от хорошего настроения, и повесили на ветку за крючок на большой шляпе.

Кыш с шумом раскачивался из стороны в сторону, шелестя соломенными руками,  и нечаянно пугал стайку кормившихся поблизости воробьёв.

– Ишь, размахался! – недовольно ворчали они, отлетая в сторонку. – Тут уж и сторожить нечего! А он всё машет и машет!

– Кыш… Кыш… – раздавалось в ответ.

– Вот неугомонный! Маши не маши, а всё равно с места не сдвинешься! – наскакивали смельчаки, возвращаясь поближе к соломенному тюку.

– Простите, я никого не хотел напугать, – робко извинился Кыш. – Просто я хотел узнать про хохлатую птаху, которая поёт чудесные песенки. Вы случайно не знаете, где она?

– Это ты верно о жаворонке говоришь? – полевой воробей подлетел к соломенному человечку. – Что-то я давненько не слышал его.

– Да-да, о жаворонке, – обрадовался Кыш и тут же испугался, – не слышали?  Уж не простудился ли он? Не намочил ли под осенним дождём свои крылышки?

– Тут хуже гляди, не попал ли он в лапы разбойника ястреба, – ответил ему старый воробей.

Тут же засуетились, словно выросшие из-под земли, серые куропатки:

– Где-где ястреб? Откуда летит? Куда-куда прятаться, – заметались они по вспаханному полю.

– Тише вы, тише! – остановила их белая трясогузка, нервно подёргивая хвостом. – Чего зря раскудахтались? Будете тихо сидеть, не накликаете беду. А жаворонки не поют осенью, в тёплые края зимовать отправились. Весной прилетят, тогда и будем их песни слушать. А сейчас тихо надо сидеть, трава-то уже пожухла вся, не спрячешься.

Вспорхнула и улетела к реке, туда, где камыши повыше.

 Разбрелись по осеннему полю пернатые. Кто червячка под землёй ищет, кто семечко подбирает. Все делом заняты. Вдруг расчирикались воробьи, ссору затеяли. Колосок в соломенном тюке нашли. Зернышки не поделили. Расшумелись, распрыгались. А разбойнику-то того и надо. Спрятался в ветвях неподалёку в леске и наблюдает за птахами. Только заслышал шум, тут как тут, стрелой метнулся, когти разжал.

– Берегись! – закричал Кыш, разглядев в небе ястреба. – Прячьтесь, друзья!

Куропатки тут же распластали пёстрые крылья, к земле прижались, вроде и не видать их. А воробьи растерялись. Вспорхнули, загалдели. Друг за друга цепляются, до леса лететь боятся. А больше-то им нигде и не спрятаться.

– Скорее сюда! – позвал их соломенный человечек, размахивая руками. – Быстрее, быстрее, под шляпу ко мне!

Залетели воробьи под большую шляпу Кыша, затаились, притихли.

Опешил ястреб. Вот тебе раз! Куда посреди поля воробьи делись? Покружился, покружился, рванул когтями по соломе от злости, да и полетел далеко за холмы.

Перевели дух воробьи, поблагодарили за спасение соломенного человечка. Вдруг глядят, а сквозь дыру в шляпе хмурое небо просвечивает. Того и гляди дождь пойдёт. Не порядок! Закрыть дыру надобно. Только вот чем?

Как раз пролетал мимо ветерок, вдоволь наигравшись в лесу осенней листвой. Он-то и подсказал воробьям, как помочь Кышу.

Разлетелись птахи, оставив Кыша посреди поля. Долго он качался из стороны в сторону, разглядывая в прореху бегущие по небу серые облака, пока не уснул. И снился ему золотисто-багряный лес, сыплющий на землю разноцветные листья, а озорной ветерок поднимал их высоко в небо, превращая в весёлую карусель.

И пока ночью Кыш спал, воробьи тихонько принёсли из леса по листочку с осеннего дерева. Золотые с берёз, оранжевые с клёнов, багряные с черёмухи и осин. Застелили ими большую шляпу, укрывая соломенного друга от моросящего дождичка.

Проснулся утром Кыш, потянулся, качнулся от свежего ветерка. И вдруг чудо! Слетели разноцветные листья со шляпы, закружились в воздухе, плавно опускаясь на землю пёстрым ковром. И вместе с ними кружился счастливый Кыш. Конечно, ведь он кружился под настоящим осенним листопадом.