Уважаемые коллеги и читатели. Хочу представить вам одну из первых глав моей новой работы.  Возможно, не совсем детской. Начала со второй главы, поскольку она значимая и короткая. 

Если кому-то будет интересно, можно будет разместить и другие главы)))

                                                                          1

У меня был сарафанчик в жёлтые ромашки.  Бабушка перешила мне его из старого халата моей тёти.

Мне многое перешивала бабушка из одеяний моих тётушек, маминых сестёр. Тётушек имелось целых четыре, и ни у одной из них не было дочки – только сыновья.

Но я сейчас не об этом. А о том, что мой сарафанчик с жёлтыми ромашками постепенно исчезает из жизни. Потому, что из жизни исчезаю я сама. Я становлюсь старше, старше, старше, и…

Каждый знает, что там, за этим «и».

Я не совершила никаких государственных переворотов, никаких таких особенных дел, не совершила системных открытий, чтобы остаться в памяти поколений.

Но даже если бы и совершила, то мой сарафанчик с жёлтыми ромашками всё равно покинул бы этот мир вместе со мной.

Кому какое дело до какого-то жёлтого сарафанчика?

А у него была пышная юбочка. «Присборенная», как сказала бабушка. Я сразу стала кружиться, как в балете.

Балет! Я видела его в кино! (телевизоров в домах простых людей тогда не водилось)

Балет – это так здорово, так прекрасно! «Лебединое озеро»! 

Как и сейчас, я была натурой увлекающейся и большой фантазёркой. Способной увлечь кого-то ещё.

И вот уже весь наш двор начал танцевать «балет»! Мы, то есть дети двора, от пяти до восьми лет,  «красиво» тянули руки вверх, делали «ласточку», и прочие «балетные» па.  

А также пели «балетную музыку». (о музыке хотелось бы рассказать особо, но в данном рассказе – она только составная часть повествования).

Эти танцы казались нам самым прекрасным балетом. Никто не мешал нам фантазировать…

Дня три танцевал весь наш двор, даже мальчишки!

Вот что сотворил сарафанчик в жёлтые ромашки, с пышной присборенной юбочкой.

И что?

К чему я рассказываю это?

К тому, что о нашем «балете», вероятно, помню сейчас только я одна. Почти все «тогдашние» дети или погибли, или умерли.

Когда умру я, со мной умрёт этот «балет».

                                                                               2

К чему я это рассказываю?  

К  тому, что мой сарафанчик и мой «балет», а также «ботиночки», «машинки», «войнушки», «бирюльки», книжки, тетрадки, берестяные грамоты, папирусы, глиняные таблички, друзья детства и самые, казалось бы, незначительные, уходящие в небытие  мелочи огромного количества людей, когда либо проживавших на нашей планете,  доказывают одну очень важную вещь.

Так же, как и все уходящие в небытие мелочи юного, взрослого и стареющего человеческого существования всех когда-либо живущих на Земле людей.

Они доказывают существование Бога.

Почему? (Вероятно,  это спросит атеист или некто, сомневающийся во всём).

Потому, что не может быть ухода в небытие такого огромного, не поддающегося воображению количества важных вещей.

Бог, как творящий любовью, не может не содержать в Себе и мелочей, и более крупных вещей, и важнейших вещей.

Просто – всему своё место.

Но я очень рада, что о моём сарафанчике помнят, как минимум, двое – Бог и я сама.

И даже если Бог решит закрыть от меня это воспоминание, Он Сам будет о нём помнить. Ровно столько, сколько надо.

Возможно – бесконечно.

Вы спросите: возможна ли бесконечная память?

Думаю, да. Поскольку  Он – бесконечен.

И вдруг песнопения панихиды «Вечная память…», в которые сложно поверить, на лету обретают смысл…

* Стихи Л. Квитко