- Привет! – окликнул меня Маркус на входе в школу. – Сделал домашнее задание?

- Сделал, - ответил я.

- А почему тогда невеселый?

- А потому! – мне совсем не хотелось сейчас объясняться.

- Нет ты скажи! – прицепился Маркус.

- А ты сделал домашку? – я решил уйти от ответа.

- Сделал! – ответил Маркус, и я увидел, как должен выглядеть ученик, сделавший домашнее задание учителя Крамбеуса. Счастливым должен выглядеть. Я взглянул в настенное зеркало и вздохнул. Я бы на месте Маркуса тоже прицепился.

- Ты что оживил? – спросил я.

- Карандаш! Представляешь, он теперь сам рисовать может! И сам в точилку лезет, когда затупится! Я его в пенал спрятал, а то он изрисует себя раньше, чем я получу своё «отлично»!

- А ты что оживил?

- А я – ножницы, - ответил я и скривился, услышав тарахтение из своего ранца.

- Ну классно! И что они делают?

- Режут всё, - процедил я сквозь зубы и тут меня прорвало. – У меня заклинание отсроченное получилось. Я вышел на кухню чаю выпить, а когда вернулся, всё было изрезано!

- Что всё?

- Всё! Понимаешь? Всё, что в комнате было! Всё что можно порезать! А когда я вошел, они и на меня кинулись!

- Ножницы?

- Ножницы! Тихо там! – рявкнул я на ранец, в котором снова затарахтело.

- И как ты справился?

- В кастрюлю их поймал. Ну кто так делает? Как оживить научили, а как умертвить нет!

- Не волнуйся...

Прозвенел звонок, и мы побежали в класс. Легко Маркусу говорить «не волнуйся». Это еще папа не видел, что наделали ножницы.

- Домашнее задание на край парты! – с ходу потребовал учитель Крамбеус. – Кто не справился, остается после уроков чистить лягушатник.

Все зашевелились, защелкали застежки. Только Гром с последней парты громко вздохнул и тихонько пробормотал: «Лягушатник так лягушатник».

- Смотри, что у меня! – шепнула Виолетта, моя соседка по парте и извлекла из яркой коробочки бумажного журавлика. Он встрепенулся, расправил крылья, спорхнул на открытую тетрадь и попытался склевать несколько букв. Виолетта захихикала. Я не понял, журавлик ее развеселил или моя кастрюля, которую я как раз вытащил из ранца.

Учитель Крамбеус пошел по проходу вдоль парт, рассматривая оживленные предметы. Нимфус оживил мячик на веревочке, Альбертино – шкатулку для писем, Августа – пупса...

- Я не понял, Конвалия, я сам должен разворачивать твой шедевр!? – возмутился учитель возле красивой коробочки с бантиком. – А ну-ка все развернули домашние задания!

В классе зашуршали. Открывались коробочки, кулечки. И я открыл кастрюлю. Ножницы осторожно выглянули и тут же снова спрятались. «Ну и хорошо, пусть боятся и сидят себе тихонечко», - успел подумать я и посмотрел на учителя, приближающегося к моей парте.

То что произошло в следующий миг я даже не сразу смог осознать. Я только боковым зрением успел заметить, как ножницы выскочили из кастрюли. Что произошло вслед за этим, я понял по горестным воплям Виолетты. Я резко обернулся, мои худшие опасения оправдались. Бумажный журавлик лежал на тетради, разрезанный в нескольких местах. Одно его крылышко все еще конвульсивно подрагивало.

- Лови их! – закричал я, выскакивая из-за парты. – Куда они поскакали?

Все зашумели, многие даже не поняли в чем дело. Но вскоре узнали, лишившись, кто шнурков, кто пуговиц. Морфеусу ножницы вообще умудрились укоротить брюки до размера бриджей. Учитель Крамбеус подошел к моей парте, взял кастрюлю, шепнул в нее что-то и кинул в сторону нарушителей спокойствия, ножниц то есть. Кастрюля, как самая настоящая управляемая летающая тарелка в два счета нагнала их, сманеврировала, сбила в прыжке и накрыла собой.

- Та-ак, - сказал учитель. – Сегодня у нас получилось два урока в одном. Никто больше не додумался оживить оружие? – Строгим взглядом он оглядел класс.

- А разве ножницы – это оружие? – спросил Нимфус, разглядывая отрезанные лямки своего ранца.

- Как видите, - учитель Крамбеус вернулся на кафедру и сел за свой стол. – У каждого предмета есть характер. Чаще всего он зависит от предназначения предмета. Ножницы, например, любят резать, что они нам только что и продемонстрировали. Поэтому решая, какой предмет оживить, нужно думать и о возможных последствиях подобного поступка.

Учитель обвел взглядом класс и остановил его на мне.

- Ты, Бруно, останешься сегодня после уроков вместе с Громом...

- Чистить лягушатник, - хихикнул с задней парты Гром.

- ...для того, чтобы найти способ обуздать ножницы, - закончил учитель Крамбеус. – Полигон в вашем распоряжении. И не забудьте потом там всё прибрать.

- Учитель Крамбеус, а можно и я с ними? – внезапно вызвался Маркус.

- Объясни причину рвения.

- Бруно мой друг! Я помочь хочу!

- Похвально, - кивнул учитель. – Кто еще хочет помочь?

Класс притих. Конечно, кто захочет оставаться в школе после уроков? Тем более погода стоит отличная, возможно последние теплые деньки этой осенью.

- Я хочу! – встала Виолетта. – Эти ножницы испортили моего журавлика!

- Вы мстительная особа, - улыбнулся учитель и по классу прошелестели смешки.

- Я справедливая, - нахмурилась Виолетта.

- Принято, - кивнул Крамбеус. – Больше нет добровольцев? Значит, решено. Бруно, Гром, Маркус и Виолетта отправляются после уроков на полигон. Остальные будут чистить лягушатник.

Я подобрал кастрюлю, плотно ее закрыл и спрятал в ранец.

*

В качестве полигона использовалось отражение спортзала. Зеркала шли вдоль всей стены, поэтому полигон получался не маленький. Подойдя к одному из зеркал, я шепнул заклинание и просочился сквозь него. Друзья последовали за мной. Гром как обычно чуть не застрял. Я огляделся.

Это в зеркале отражение ясное и четкое. А за зеркалом всё плывет и слегка покачивается. Никак не могу к этому привыкнуть. Если нахожусь здесь дольше получаса, меня начинает тошнить.

- Давайте поскорее покончим с этим, - поторопил я, достал кастрюлю и открыл крышку.

Ножницы словно почувствовали моё плохое настроение, затихли на дне кастрюли и только тихонько подрагивали. Маркус, Гром и Виолетта собрались вокруг и молча смотрели.

- Ну что? Есть идеи?

- Есть одна, - сказал Маркус. – Только дурацкая.

- Гы, - усмехнулся Гром.

- Озвучь, - попросила Виолетта.

- Ну... Я тут подумал... В общем, знаете игру: камень, ножницы, бумага... Камень разбивает ножницы...

- Это какой же камень понадобится! – прикинул я.

- Я же говорил, так себе идея, - потупился Маркус.

- Давайте их просто выкинем, - предложил вдруг Гром. – Оставим здесь. Из зеркала ножницы ни в жизнь не выберутся.

- Да их завтра же тут кто-нибудь найдет, - возразил я.

- Ну и пусть найдет. Тогда это будет их проблема.

- Нехорошо, - покачала головой Виолетта. – Я бы не хотела, чтобы на меня неожиданно ножницы набросились.

- Гы! А мы табличку напишем: осторожно, злые ножницы!

- Проехали, - сказал я. – Нужны еще идеи.

- Взорвать, расплавить, положить под трамвай, - стал загибать пальцы Маркус. Ножницы задрожали сильнее и вдруг выскочили из кастрюли.

- Лови! – второй раз за сегодня закричал я.

А ножницы, не теряя времени, заметались между нами. На пол градом посыпались пуговицы. Мы с Маркусом схватились за брюки, которые, лишившись пуговиц, попытались тут же с нас соскользнуть. Виолетта ойкнула и отскочила назад. Одна из ее косичек упала на пол. Только Гром продолжал хлопать в ладоши в безуспешных попытках поймать юркие ножницы. Он был в спортивных штанах, а резинку перерезать ножницы не додумались. Но вот и он зарычал и сунул в рот порезанный палец.

Ножницы упали на пол и попрыгали с дальний угол зала.

Маркус придумал присесть, чтобы не бояться потерять штаны и принялся сматывать из тонких энергий фаербол.

- Кувалду мне наколдуйте! – потребовал Гром. – Я устрою этим ножницам рагнарёк!

- Погодите! – воскликнула вдруг Виолетта. – Вы разве не поняли, что напугали их? Ножницы просто защищались!

- Ну и что? – Маркус почти закончил, осталось завязать несколько узелков. Огненный шар в его руках сиял, заставляя щуриться. – Никому не позволю обрезать мои пуговицы!

Маркус с силой толкнул шар. Сгусток чистой энергии понесся в дальний угол полигона. От взрыва оплавились стены. Ножницы чудом успели выскочить из огня.

- Учитель сказал, что у каждой вещи свой характер. Давайте ножницы перевоспитаем! Направим их энергию в мирное русло. Огонь тоже опасен, но мы все им пользуемся. И в воде можно утонуть...

- И камнем может привалить, - согласился Гром.

- Так вы определитесь, сжечь мы их хотим, утопить или разбить! - вмешался Маркус.

- Ты ничего не понял! – рассердилась Виолетта. – Я возьму ножницы на воспитание! Научу вырезать красивые узоры. Научу кроить. Делать прически. В крайнем случае, они могут работать измельчителем бумаги.

Мы замолчали, и смотрели на Виолетту, не зная что сказать. В наступившей тишине послышалось тихое позвякивание. Ножницы встали на лезвия, как на ноги, и осторожно подходили ближе. Виолетта присела и протянула к ним руки.

- Иди сюда. Не бойся.

- Ты не видела, что они сделали с моей комнатой, - привел я последний довод.

- Уверена, ножницы хотели тебя порадовать, показать, что они могут. Или просто сами обрадовались тому, что ожили, - возразила Виолетта. Ножницы пустились бегом и прыгнули ей прямо в руки.

- Так моя комната разорена от радости? – совсем растерялся я.

- А я недавно от радости шкаф сломал, - признался вдруг Гром.

А Маркус только рукой махнул, он слишком много сил потратил на фаербол.

А когда мы шли домой, Маркус сказал:

- Знаешь, наверное Виолеттка права. Я вот тоже много чего сломал и поджег, пока научился контролировать силу.

- Нам всем еще учиться и учиться, - кивнул я. – И людям, и волшебникам, и даже ножницам.

Я посмотрю, что у Виолетты получится с воспитанием ножниц. Если всё получится, то может быть, заведу себе ручной молоток.