–        Чтенье придумали взрослые. Почти все они – страшные зануды, – говорил сам себе Вася Селедочкин. –  Не нахожу особого удовольствия – «въезжать» в чужие заботы и рассуждения, изложенные на множестве страниц. Еще хуже – копаться в самодовольных поучениях. Даже, если эти поучения – с цветными картинками. Кстати, не люблю обманов. Хоть бы и с правильно расставленными запятыми, грамотных.  И выдумок не уважаю. А в книгах – сплошные выдумки. Лучше – в футбол лишний раз погонять. Или на качелях «оторваться». В крайнем случае, музыку врубить, расслабиться. Можно и просто прогуляться. Летом – на речку, позагорать, искупаться. Зимой – в снежки перекинуться, на коньках побегать, на лыжах. А чтенье, что ж… Терпеть не могу книг!

     Собрались в Васином доме книги. Те, что с радостью и неоднократно читались вслух в семье Селедочкиных еще в далекой молодости папы с мамой. И другие, приобретенные  специально для Василия, да вот, беда, он их не читает.

–        Очень жаль, но…– рассудила одна толстенькая и строгая энциклопедия, –  пусть остается без книг!

–        Конечно, – согласился томик басен. – Ему же хуже.

–        Нет… – говорит сборник приключенческих рассказов, – Мне за Васю обидно. Хотелось бы пересказать ему рисковую историю. Селедочкин – парень крепкий, надежный. Правда, я могу предложить на своих страницах только чужие приключения. Но как было бы приятно заглянуть в опасную историю с молодым человеком, способным оценить все тонкости происходящего! Который и сам не растеряется в трудной ситуации.

     Думали книги, прикидывая так и эдак, все одно получается: равнодушен к ним Селедочкин, а «насильно…» позволю себе напомнить… «мил не будешь». 

     Вдруг зашуршала страницами одна старая и мудрая сказочная книга:

–        Я знаю, что делать!

     На следующий день влезла она на краешек самой высокой книжной полки и, дождавшись, когда Вася Селедочкин оказался рядом, свалилась прямо ему на темечко. Тот охнул, схватился за голову, сказочная книга была увесистой. Поднял ее Вася, разглядывает.

–        Я – сочинение про Васю Селедочкина, – произносит книга человеческим голосом.

–        Не может быть! – удивился Вася.

–        Может, – говорит книга. – Большинство из того, что находится в книгах – написано для Васи Селедочкина…

–        Как? Специально для меня?

–        Честно говоря, книги пишутся для всех. Для любого, кто обучен грамоте, в том числе и для тебя. Но послушай внимательно: большинство книг – ДЛЯ  Селедочкина. Я – повесть особенная. Я – ПРО Васю Селедочкина. История его жизни.

–        Ничего себе! – удивился Вася. – У меня, оказывается, уже есть «история жизни»?

–        Я – о том, что с Селедочкиным УЖЕ ПРОИСХОДИТ, и… здесь будь внимательным! Про то, что, по всей вероятности, через некоторое время с Василием ЕЩЕ ТОЛЬКО СЛУЧИТСЯ, а может быть, не сложится никогда.

–        Вот бы краем глаза взглянуть на то, что может быть случится!

–        Да ведь ты  не любишь чтенья! – напомнила сказочная книга.

–        Не люблю, – честно согласился Вася. – Но сегодня попробую не обращать на это внимания.

–        Пробуй, – разрешила книга и…

     … Открыв первую страницу, Вася увидел собственный портрет.

     «Жил на свете молодой человек…» – прочитал Василий. «Был он парнем крепким и надежным, храбрым, умным, даже красивым».

–        Интересная книга, – сказал себе Вася. – Редкое исключение из остальных, мне известных, в которые случилось заглянуть.

     На следующей странице располагалась цветная картинка, где был изображен Селедочкин, забивающий гол в ворота сине-зеленых из команды соседнего двора.

–        Очень правдивая книга!  Сегодня утром именно так и случилось. Никогда бы не подумал, что встречаются такие честные книги.

     «Весь день Вася Селедочкин гонял в футбол» – не без удовольствия читал далее Вася. «Ну и зря…» – черным по белому было написано на следующей странице.

–        Чепуха! – удивился Селедочкин – Как же так? Зря гонял в футбол!?

     «…когда бы он в это время не гонял в футбол, то нашел бы клад. Потому что, как раз перед его домом ведутся строительные работы. А если бы Вася не был таким усталым и невнимательным после спортивного матча, то, конечно, не упустил бы случая посмотреть, на экскаватор, который строители оставили без присмотра на целых полтора часа. Он походил бы вокруг экскаватора, потом оглядел бы ковш. После этого, спрыгнув в неглубокий котлован, вырытый  рядом, сразу заметил бы в развороченной земле донышко древнего глиняного кувшина, полного старинных золотых монет и драгоценных камней. Теперь, вместо Селедочкина, кувшин нашел экскаваторщик Круглов дядя Петя. И когда Вася выйдет на балкон своего третьего этажа, то сможет от души порадоваться за дядю Петю Круглова…».

     Выскочив на балкон, Селедочкин увидел во дворе небольшую толпу людей. Один из них, наверное, Круглов дядя Петя, держал в руках темную от времени вазу. Часть узкого горла оказалась отбита. По земле рассыпались монеты. Люди казались взволнованными и удивленными. Но больше всех волновался дядя Петя Круглов. Селедочкин хотел за него порадоваться, но как‑то не особенно получилось.

–        Ладно… – сказал он, возвращаясь к раскрытой книге. – Пожалуй, имеет смысл посмотреть, что написано дальше.

     «Оставшуюся часть дня Селедочкин проведет очень нескучно. Захочет – посмотрит по телевизору баскетбол…»

–        Да! – вспомнил Василий. – Сегодня транслируется международная встреча,  как я мог забыть? Ценная книга, ничего не скажешь.

     «…Пожелает – подметет полы…»

–        С чего бы? – удивился Селедочкин. – Последний раз я подметал полы, кажется в прошлом году!

     «…Приберет в квартире, и мама, которая придет с работы усталой, чрезвычайно удивится и обрадуется…»

–        Нет, – решил Вася. – Пожалуй, мама обрадуется как‑нибудь, в следующий раз.

     «…А еще Вася вполне может напомнить соседке Кате, чтобы она не забыла выключить утюг…».

     Здесь прилагалась цветная иллюстрация с соседкой по лестничной площадке – воображалой и чистюлей, девчонкой Катей, что по десять раз в день зачем‑то таращится в зеркало и даже стесняется пройти по улице с небольшим пятнышком на башмаке, которая всегда смотрит на Васю Селедочкина свысока. На картинке Катя, оставив включенный утюг плашмя не на подставке, а на гладильной доске, торопилась выйти на улицу.

     «…Если Вася напомнит про утюг, не случится пожар. Не очень большой, но дымучий. Такой, что жильцы с четвертого этажа вызовут пожарную машину. А  у старухи с шестого этажа от едкого дыма будут до завтрашнего утра капать слезы».

     Селедочкин, как и любой другой нормальный мальчишка, страшно хотел посмотреть, как примчится пожарная машина. И как пожарные полезут по приставным лестницам в окно соседней квартиры, из которой будет валить дым. Захватывающее, редкое зрелище! Но старуха, и ее слезы... эх! Открыв входную дверь, Вася, как и следовало ожидать, увидал соседку по лестничной площадке.

–        Утюг! – встав на пути, напомнил Селедочкин.

–        Сам ты утюг! – заносчиво откликнулась соседка.

     Селедочкин, ничего, стерпел. Ради старухи с капающими слезами.

–        Дай пройти! – противным голосом требовала соседка.

–        Вернись домой и выключи утюг! – гордясь собственной выдержкой, снисходительно произнес Василий.

     Катя ойкнула. Покраснев от смущения, бросилась открывать входную дверь.

     Не без удовольствия Селедочкин возвратился в собственную квартиру. Во‑первых, вел себя как настоящий мужчина: сдержанно и солидно. Во‑вторых, избавил дом от пожара. И, наконец, хотелось заглянуть в книгу про самого себя, узнать, что намечается далее.

     «А еще…» было написано в книге «никто, кроме Селедочкина – первоклассного бегуна и защитника четвероногих – не сможет спасти котенка, который одинокий и ничейный уже бродит  в толпе прохожих, на мостовой улицы Осенней, и вот‑вот окажется возле перекрестка, на проезжей части автострады, под колесами машин». Краем глаза Вася успел взглянуть на рисунок: взъерошенный котенок, сжавшись в комок, в ужасе таращится на огромные рифленые колеса, нависающие здесь и там.  

     Сорвавшись с места, Селедочкин выскочил из дома. Рванул в сторону улицы Осенней. Ветер свистел в ушах, Василий мчался, прыгая через лужи, обгоняя прохожих, мимо встречных, которые с удивлением расступались по сторонам.

     Буквально в последние секунды он, прыгнув на проезжую часть дороги, ухитрился выхватить четвероногого из-под колес машин. Со всех сторон завизжали тормоза, Василий с котенком в руках успел отступить на пешеходный тротуар. Собралась огромная толпа. Прохожие бранили водителей, водители кричали на прохожих, а все вместе – ругали Селедочкина, за то, что чуть не погиб в автомобильной катастрофе. Припожаловал полицейский, и толпа успокоились. Водители, усевшись за руль, поехали по своим делам. Удивительно, но про четвероногого никто даже и не вспомнил. Кроме Селедочкина, под рубахой у которого дрожал, скорчившись, спасенный котенок. Василий слушал, как бьется его сердце, удивляясь, что оно оказалось таким впечатлительным и громким.

       Вернулись домой, и котенок перестал волноваться. Он даже исполнил небольшую лужу в середине коридора, когда его опустили на пол.

–        Увлекательное дело – читать книгу про самого себя! – откровенно признался котенку Василий, промокая тряпкой эту лужу.

     Селедочкин мыл полы и, вытирая пыль в комнатах, думал о том: с чего бы на обычного, вполне нормального молодого человека вдруг обрушивается такое необыкновенное трудолюбие?

–        Последний раз я подметал полы, кажется в прошлом году!

     На всякий случай, открыв волшебную книгу, он прочитал: «мама Василия, придя с работы, конечно, обрадовалась порядку и чистоте в комнатах. Разрешила на радостях взять в дом котенка».

–        Хорошая новость! – пришел в восторг  Селедочкин.

     До сих пор ему нравились щенки, но этот котенок оказался таким беззащитным! И зеленоглазым, как соседка Катя. Василий решил дать ему свое имя. 

     Между прочим, ближайшей ночью книга приснилась Селедочкину.

–        Забыла предупредить! – извинилась она. – Волшебную книгу можно читать только однажды в своей жизни. Всего один день. Так, что прощай, Вася Селедочкин! С тобой было очень нескучно.

     Конечно, Селедочкин огорчился там, в своем сне. Но, проснувшись, увидел в шкафах и на полках множество остальных книг, написанных для всех. А значит и для него – Васи Селедочкина тоже.